Ольга Воронина
Анализ модели порождения речи Н. Хомского
Работая с дошкольниками с тяжелыми нарушениями речи, каждый педагог обязан знать нормы речевого и психического развития ребенка от рождения до школы. Благодаря знанию онтогенеза развития детей мы сможем выстроить грамотную коррекционно-развивающую работу, составить правильный индивидуальный образовательный маршрут на каждого воспитанника.
Публикация «Анализ модели порождения речи Н, Хомского» размещена в разделах
- Анализ работы, отчеты, из опыта работы
- Анализ. Аналитический отчет, справка
- Развитие речи. Речевое развитие детей
- Темочки
«Безречевые» дети – все более актуальная проблема современного общества. И, если нам необходимо найти ответ на вопрос «Почему ребенок до сих пор не говорит?», мы, в первую очередь, направляем детей на консультацию к врачам (неврологу, психиатру, сурдологу, то знать, как происходит порождение собственно речи, обязаны мы – учителя-логопеды, логопеды-дефектологи.
В психолингвистике существует несколько моделей порождения речи. Меня заинтересовала модель Н. Хомского.
Ноам Хомский предложил теорию, которая стала называться трансформационной грамматикой (или трансформационно-генеративной грамматикой). Почему-то считается, что Н. Хомскому и принадлежит идея трансформации. Это не так: трансформационный подход был впервые предложен его учителем – крупнейшим американским лингвистом Зелигом Харрисом. Заслуга же Н. Хомского в том, что он реализовал этот подход в виде целостной модели описания языка – порождающей грамматики. Причем «порождает» она всего лишь текст. В этой грамматике существуют особого рода правила или операции (трансформационные, прилагаемые к синтаксической конструкции предложения как единому целому. По мнению Хомского, язык - это не набор единиц языка и их классов, а механизм, создающий правильные фразы. Синтаксис Хомский определял как учение о принципах и способах построения предложений. «Грамматика языка L, - писал он, - представляет собой механизм, порождающий все грамматически правильные последовательности L и не порождающий ни одной грамматически неправильной».
Так, бессвязный набор слов (58 или 59) запомнить труднее, чем осмысленную грамматически правильную фразу (60).
(58) pie little blue mud make eye girl was кулич маленький голубой песок делать глаз девочка
(59) The little pie with mud eyes was making a blue girl. Маленький кулич с песочными глазами делал голубую девочку.
(60) The little girl with blue eyes was making a mud pie. Маленькая девочка с голубыми глазами делала кулич из песка.
Поток слышимых нами звуков становится осмысленным только тогда, когда мы "знаем" (пусть неосознанно) грамматику данного языка.
По мнению Хомского, система правил существует как способность порождать и понимать бесконечное число предложений. При этом грамматически правильными могут быть и бессмысленные предложения. Так, бывают предложения, хотя и бессмысленные, но грамматически правильные (61, а бывают неправильные и по смыслу, и грамматически (62).
(61) Colorless green ideas sleep furiously.
Бесцветные зелёные идеи яростно спят.
(62) Furiously sleep ideas colorless green.
Яростно спят идеи бесцветны зелёные.
В рамках трансформационного анализа существует представление о поверхностной и глубинной структуре предложений. Поверхностная структура - та, которую мы слышим или читаем. Глубинная структура связана со смыслом. Есть предложения, где разная поверхностная, но одинаковая глубинная структура (63 и 64, а есть фразы, которые, обладая одной поверхностной структурой (65, имеют две глубинные семантические структуры (66 и 67).
(63) Полиция разогнала демонстрацию.
(64) Демонстрация разогнана полицией.
(65) Его арест.
(66) Он арестован.
(67) Он арестовал.
Трансформационный анализ - это анализ синтаксических структур путём их преобразования из поверхностных в глубинные. Предполагается, что если, допустим, человек хочет произвести предложение (68, в котором есть две глубинные структуры (68 и 69, то он производит ряд операций по переводу этих глубинных структур в поверхностные. В данном случае (68) человек, по Хомскому, последовательно заменяет вторую группу подлежащего словом который (человек, который мудр, честен); опускает который (человек, мудр честен); переставляет человек и мудр (мудр человек, честен); заменяет краткую форму прилагательного мудр полной - и таким образом получает необходимую ему поверхностную структуру.
(68) Мудрый человек честен.
(69) Человек честен.
(70) Человек мудр.
Повторим, что глубинная структура формирует смысл предложения, а поверхностная - является звуковым или графическим воплощением этого смысла.
Генеративная грамматика содержит набор правил, позволяющих описать глубинную структуру предложения и создать на её основе множество синтаксически правильных поверхностных вариантов. Хомский вводит ряд правил перехода глубинной структуры в поверхностную (правила подстановки, перестановки, произвольного включения одних элементов, исключения других элементов, а также предлагает 26 правил трансформации (пассивизация, субституция, пермутация, негация, адъюнкция, эллипс и др.).
Так, Хомский выделяет группу простейших синтаксических структур, называемых им ядерными ( типа: Петр читает книгу). Прилагая к такой ядерной структуре операцию пассивизации, получаем Книга читается Петром. Если приложить к ней операцию отрицания, получим Петр не читает книгу. Возможна и вопросительная трансформация: Петр читает книгу? Можно использовать одновременно два, три, четыре вида трансформационных операций: Книга не читается Петром?
Всё это в совокупности и представляет, согласно трансформационно-генеративной теории, врождённую способность к производству языка.
По Хомскому, ребёнок, слыша (воспринимая) «исходные языковые данные», анализирует их и вскрывает синтаксические структуры. Он пишет: «Чтобы овладеть языком, ребёнок, следовательно, должен обладать, во-первых, лингвистической теорией, которая задаёт форму грамматики любого возможного человеческого языка, и, во-вторых, стратегией выбора грамматики соответствующего вида, которая совместима с исходными языковыми данными».
Пожалуй, стоит обратить внимание только на три момента в дальнейшем развитии взглядов Н. Хомского. Во-первых, он стал «встраивать» в структуру своей модели не только грамматические, семантические и фонетические (фонологические, но и так называемые прагматические правила – правила употребления языка. Во-вторых, он развил идею, которую можно найти уже в ранних его работах – идею о принципиальном различии модели linguistic competence («языковой способности») и модели linguistic performance («языковой активности»). Первая есть потенциальное знание языка, и оно-то, по Хомскому, как раз и описывается порождающей моделью. Вторая – это процессы, происходящие при применении языковой способности в реальной речевой деятельности. Первая – предмет лингвистики; вторая – предмет психологии. Первая определяет вторую и первична по отношению к ней. Ясно, что психолингвистическая концепция Хомского представляет собой как бы проекцию лингвистической модели в психику. В подавляющем большинстве исследований школы Хомского речь идет не случайно именно об анализе и количественной оценке «психологической реальности» тех или иных компонентов языковой структуры или правил перехода от нее к каким-то иным структурам, обычно априорно объявляемым психологическими (или когнитивными).
В-третьих, Н. Хомский последовательно обосновывал и отстаивал идею врожденности языковых структур.
Модель Н. Хомского импонировала и лингвистам, и психолингвистам своей бросающейся в глаза оригинальностью, кажущейся динамичностью. Она как будто позволяла сделать в лингвистике принципиальный шаг вперед – от распределения языковых единиц по уровням и построения на каждом уровне своей языковой подсистемы (фонологической, грамматической и пр.) к представлению языка как целостной системы, организованной по единым правилам. В популярности идей Н. Хомского сыграла большую роль также характерная для конца 1950-х – начала 1960-х гг. тенденция к «машинизации» человеческого интеллекта. Действительно, модель, казалось бы, позволяет «автоматически» получать из заданного исходного материала любые грамматические конструкции, «заполнять» их лексикой и правильно фонетически оформлять.
На деле все эти достоинства модели Н. Хомского не были столь уж ошеломляющими. Основная идея – положить в основу модели операции трансформации – как уже сказано, принадлежит З. Харрису. Н. Хомский лишь последовательно провел ее и придал ей «товарный вид». Динамичность модели Н. Хомского весьма ограничена : операция в его представлении – это переход от одного статического состояния системы к другому статическому состоянию. А ее системность во многом фиктивна – во всяком случае, довольно успешно описывая английский язык и речь на этом языке, как лингвистическая, так и основанная на ней психолингвистическая модель Н. Хомского оказалась мало приемлемой для языков другой структуры, даже для русского.
Психолингвистика Н. Хомского весьма уязвима и в других отношениях. Она ограничивается проблемами восприятия и порождения предложения – лингвистической единицы, определяемой через грамматику, семантику и сегментную фонетику и принципиально изолируемой от целостного осмысленного текста. Она рассматривает именно предложение (sentence, а не высказывание (utterance, т. е. игнорируется реальное соотношение различных языковых уровней (и невербальных средств) в формировании и восприятии той или иной коммуникативной единицы. Априорно предполагается, что основой порождения и восприятия высказывания всегда является его морфосинтаксическая структура. Далее, предложение рассматривается вне реальной ситуации общения. Игнорируется место речи, а также ее восприятия, в системе психической деятельности человека – речь и ее восприятие рассматриваются как автономные, самоценные процессы. Игнорируются индивидуальные, в частности личностно обусловленные, особенности восприятия и производства речи : сама идея индивидуальных стратегий оперирования с языком отвергается с порога.
Теория Хомского стимулировала огромное количество экспериментальных исследований и оказала решающее влияние на формирование американской психолингвистики. В отечественной науке эта теория подвергалась значительной критике преимущественно в своей теоретической части. Но не принимался, по сути дела, сам формальный подход к языку, когда языковые факты объясняются аксиомами, которые формулирует сам исследователь.
Список используемой литературы:
1. Белянин В. П. Психолингвистика: Учебник / В. П. Белянин. — М. : Флинта: Московский психолого-социальный институт, 2003. — 232 с.
2. Леонтьев А. А. Основы психолингвистики: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. – М., 1997.
