Наталья Попова
«Староновогодняя история» из бабушкиного сундучка. Проза для взрослых
▼ Скачать + Заказать документы
Канун рождественского Сочельника
Праздничные дни мелькали один за другим и вот, вопреки логике (ну разве может наступить Новый год перед Рождеством, наступил канун рождественского Сочельника.
Дом был готов к великому празднику: так же приветливо и гостеприимно сверкали огоньки в окнах, так же зазывно открывались его двери, когда поблизости показывались прохожие, и так же лилась на улицы городка музыка, в этот раз отличавшаяся особой мелодичностью, душевностью, таинственностью и вместе с тем – едва сдерживаемым ликованием…
Публикация «„Староновогодняя история“ из бабушкиного сундучка, Проза для взрослых» размещена в разделах
Но Кузьма был беспокоен. Он сам не знал, что его тревожило, и, в конце концов, он сказал:
- А пойду-ка я пройдусь перед сном! – и тихонько прикрыл за собой двери, чтобы не побеспокоить лишний раз Старые Сказки, уж очень они сегодня устали, готовя праздник всем горожанам.
На улице не было ни единого прохожего. Снег тихо ложился на землю, одевая всё вокруг в праздничные белые одежды. Городок выглядел помолодевшим, чистым и праздничным, как девочки перед первым причастием. Кузьма шел, куда его вели ноги. Вдруг он понял, что очутился в сквере, располагавшемся недалеко от Дома. Вокруг фонарей сверкали и переливались в мерцающем снегу огни, будто на рождественской елке. Скамейки были тоже укрыты снегом, как теплым одеялом. И вдруг, на одной скамейке Кузьма приметил фигуру. «Непорядок, - подумал он. – Так ведь и замерзнуть недолго!» – и он подошел к скамье. Сидевший на скамье выглядел очень странно: он мерцал – то был явственно виден в свете фонарей, то становился каким-то прозрачным, напоминая какое-то эфемерное существо.
- Мил человек, а мил человек, что ты здесь делаешь в такой неурочный час? Давай-ка я тебя до дому провожу! – и Кузьма протянул ему руку.
- До дому? – переспросило создание и посмотрело на Кузьму так, что у смотрителя сердце сжалось. – А ты знаешь, где мой дом?
- Я? – Кузьма оторопел. – Нет, не знаю! А ты что, забыл никак?
- Не знаю, - пожал плечами собеседник, и снова посмотрел на Кузьму. – Я ничего не помню… А ты, ты меня не знаешь? Может, ты видел, где я жил вместе со своим Писателем? Мы были так дружны… - и он вновь понурился. Потом, оживившись, он воскликнул – давай вместе его поищем! Помоги мне, и тогда я вспомню, где мой, нет, наш дом! Мой и Писателя!
Кузьма с досады почесал в затылке, он не знал никакого Писателя, хотя городок и был так мал. Он силился вспомнить, но память ничего ему не подсказывала. А память, скажу я вам, была у Кузьмы редкая! Если он знакомился с кем-либо, никогда уже не забывал нового знакомца, и мог его узнать и вспомнить и через 50, и через 100 лет! «Эх, перебор получился, люди-то не живут так долго!» Кузьма вздохнул:
- Слушай, мил человек, пойдем со мной! Чайком я тебя отогрею, заварю тебе травок ароматных, вкусных, потом отдохнешь до утра, а утром, глядишь, чего и вспомнишь! Звать-то тебя как? – и Кузьма мягко, но настойчиво помог созданию встать со скамьи.
- Не помню, - вздохнуло существо, оно вдруг стало почти невидимым, и Кузьма поторопился взять его за руку, пока он не исчез совсем! Новый знакомый не шел, а скорее летел над землей, чем изрядно удивил Кузьму. «Кто же он такой?» - думал он, пытаясь разгадать загадку.
Сказки их встретили удивленным шелестом страниц, на которых они попытались найти разгадку нового знакомца. Но на страницах старинных фолиантов не было ничего, что указывало бы на его происхождение. Кузьма заметил, что создание, устроившись у самовара, приобрело абсолютно конкретную плоть, и даже несколько порозовело, согреваясь пряным напитком из букета разнотравья, чего у Кузьмы было в достатке. Устроили его на ночь здесь же, на стареньком диване, укрыв тёплым одеялом. И как Кузьма ни пытался понять, спит ли гость, это так и осталось тайной…
Наутро, едва открыв глаза, гость засуетился и стал просить Кузьму идти с ним, искать его дом. Выглядел он вполне реальным человеком средних лет, лицо его выражало некую растерянность.
- Что, ты вспомнил что-то? – стали расспрашивать его хозяева Дома. – Может, расскажешь?
- Да, и не знаю, что рассказывать-то… мы жили вдвоем, в старом, но очень милом уютном доме, под самой крышей…
- Вот, уже вспоминаешь! – обрадовался Кузьма.
- Писатель много работал, а я следил, чтобы он вовремя ел и пил, чтобы хоть иногда отдыхал, а он всё говорил мне, что не успеет, не успеет чего-то… - гость тяжело вздохнул и продолжил – ночью, когда мне удавалось его уговорить отдохнуть, я следил, чтобы никто не нарушил его сна.
- А сам, сам-то ты когда спал? – удивленно прошелестели Сказки.
- Я? А мне сон не нужен, я должен был только оберегать Писателя…
- Стой! – воскликнул Кузьма, - так ты его Ангел-хранитель?
- Не помню… - знакомец пожал плечами и снова понурился. – Не знаю… - он поднял голову, всматриваясь во что-то, видное только ему, - как-то утром, мой Писатель не смог встать с постели, я очень забеспокоился, побежал за помощью, а когда вернулся, соседи сказали мне, что его увезли куда-то.
- Так в больницу же, - Кузьма стал быстро собираться. – Идем в больницу, мы найдём твоего Писателя!
Сказки пожелали им удачи на дорожку, и Дом открыл им двери, предупредительно стряхнув с крылечка снег, чтобы гость не поскользнулся. Впрочем, нужно ли это было – не знаю, ведь это создание передвигалось, не касаясь земли…
Больница находилась не очень далеко от дома, в трех кварталах. Кузьма еле-еле успевал за новым знакомым, который уже не казался новым, а напротив, воспринимался давним другом, попавшим в беду.
Влетев в приемный покой больницы, они кинулись к конторке сестры милосердия с вопросами.
- Тише, тише, я всё знаю, и у меня для вас есть, к сожалению, очень грустное известие…
Создание снова стало мерцать, становясь то совсем прозрачным, то принимая более четкие очертания:
- Я не успел… - почти неслышно проговорил он.
- Но у меня для вас есть письмо! – и сестра протянула конверт. У друга Писателя не было сил взять его в руки, и конверт принял Кузьма…
Как оказались дома, Кузьма не помнил. Сидя на скамье, у стола с самоваром, они смотрели на конверт, и не решались его открыть.
- Может, мы? – предложили Сказки. – Давайте посмотрим, что в нем!
- Нет, я сам! – гость решительно взял конверт со стола, а Кузьма и Сказки тихо, чтобы не помешать гостю, удалились из горницы и стали ждать за дверью.
Сколько прошло времени, никто не заметил. Вдруг из-за двери послышались странные звуки хлопающих крыльев, и полилась неземная музыка. Двери отворились, и они увидели перед собой Ангела!
- Я понял! Я вспомнил! – он ликовал, разливая вокруг себя сияние, - я Ангел-хранитель писателя и был послан ему воочию для исполнения его последнего желания. Оно здесь, в его письме! – и Ангел указал на конверт. – Не успев дописать последней сказки, он просил меня найти того, кто сможет это сделать и раздать на память о себе вот этих ангелочков! – и он вытряхнул на стол вырезанных из бумаги белых Ангелочков. Я оставляю их вам за вашу доброту и душевную щедрость, а вы, вы передайте их людям с тем, чтобы в их душах не иссякала Любовь и Доброта! А мне пора – я должен найти того, кто допишет сказку моего Писателя!
И Ангел растворился в потоках Света, а вскоре и умолкла музыка, что вселяла в души покой и надежду на счастливое будущее.
- До новой встречи! – услышали издалека Кузьма и Сказки голос, что отозвался в их душах бесконечной Радостью. Наступил Рождественский Сочельник.
