ирина решетилова
Рисунок «Блокадный хлеб»
▼ Скачать + Заказать документы
Блокадный хлеб – особый продукт, знак памяти и символ жизни, а его рецепт – культурный артефакт Великой Отечественной войны. Блокадный хлеб нельзя оценивать с точки зрения «вкусно/невкусно», одно его наличие – надежда на выживание в суровых условиях. Расскажем о блокадном хлебе, используя воспоминания тех, кто жил в городе на Неве в 1941-1943 гг. Блокадный хлеб, что это такое
Публикация «Рисунок „Блокадный хлеб“» размещена в разделах
Блокадный хлеб – это хлеб, испечённый по специально разработанному рецепту и выдаваемый по хлебным карточкам во время блокады Ленинграда.
Хлебные карточки ввели в Ленинграде ещё до блокады, почти сразу после начала Великой Отечественной войны – 18 июля 1941 г. Одна из причин: в первые дни войны 23 немецких бомбардировщика разгромили ленинградские Бадаевские склады. За несколько часов было уничтожено свыше 3000 т муки.
Летом 1941 г. норма для ленинградцев была 800 г хлеба на человека в день. Для сравнения: обычная буханка пшеничного хлеба (нарезной батон) весит в среднем 500 г.
2 сентября 1941 г. (за 5 дней до начала блокады) нормы были снижены: рабочим и инженерно-техническим работникам выдавали по 600 г хлеба, служащим – по 400 г, детям и иждивенцам было положено по 300 г.
Всего за блокаду нормы хлеба снижались 5 раз. С 20 ноября по 25 декабря 1941 г. действовали минимальные нормы: 125 г хлеба в сутки для служащих, иждивенцев и детей, 200 г для рабочих.
Кусок хлеба весом 125 г как раз и считается самым показательным примером блокадного хлеба. Для сравнения: столько примерно весит 5 кусков пшеничного хлеба для тостов, но важно учитывать состав продукта. Благодаря ему блокадный хлеб был тяжёлым, плотным и кусок весом 125 г был очень маленьким.
С 25 декабря 1941 г., когда по Дороге жизни через Ладожское озеро начало доставляться больше грузов, хлеба ленинградцам стали давать чуть больше: 200 г и 350 г, соответственно. А в начале 1942 г. дети и иждивенцы получали 300 г хлеба, 400 г - служащие и 500 г – рабочие.
Алесь Адамович, советский писатель и сценарист в «Блокадной книге» приводит слова врача-блокадницы Г. А. Самоваровой: «Знаете, какая самая большая радость была? Это когда прибавили до трёхсот граммов хлеба. Люди в булочной плакали, обнимались. Это было светлое Христово воскресение, это уже такая большая радость была!».
Блокадный хлеб и его рецепт
Базовый рецепт блокадного хлеба был изобретён в Центральной лаборатории Ленинградского треста хлебопечения на Херсонской улице, рядом с Бадаевским хлебокомбинатом. Он в начале 40-х гг. был одним из самых передовых в Советском союзе. Авторы рецепта – Михаил Иванович Княгиничев, Павел Михайлович Плотников, Зинаида Ивановна Шмидт и другие специалисты.
Вот так выглядит базовый (стандартный) рецепт блокадного хлеба ноября 1941 г. :
57% общего веса блокадного хлеба составляла обойная мука,
20-30% – овсяная мука
10% – подсолнечный жмых
3% – соль
2-3% – солод.
Позже, в зависимости от того, что съедобного было в городе в данный момент, рецептура блокадного хлеба менялась.
Ольга Афанасьева, дочь Зинаиды Ивановны Шмидт, поделилась в сети, как видоизменялся созданный рецепт блокадного хлеба.
«В начале блокады муку имитировали съедобными ингредиентами. Но сначала закончился ячмень, в том числе и ячменный солод с пивных заводов. Потом – овсяная мука из фуражного овса, которым кормят лошадей. За месяцы была израсходована соевая и кукурузная мука, а за ними и картофель, даже мороженый. Стали молоть жмых. К концу 41-го г. продукты закончились, в ход пошла гидратцеллюлоза. Проще говоря, обработанная химическим путём древесина. Отсюда и байки о том, что в хлеб добавляли опилки.
Делали муку из коры берёзовых веток, из сосны, из семян дикорастущих трав. А в самые тяжёлые времена вообще собирали мучную пыль со стен и потолков складов».
При этом блокадники отправляли на фронт настоящий ржаной хлеб и печенья. Блокадный хлеб и героизм, вспоминают дети-блокадники
Борис Тарасов, будущий советский военачальник и государственный деятель, в 1941-1942 гг. девятилетним ребёнком пережил блокаду Ленинграда. Позже он написал об этом книгу воспоминаний «Блокада в моей судьбе». В ней есть и главы, посвящённые блокадному хлебу.
«Надо представить себе этот хлеб. Он чёрного цвета, скорее похожий на кусок слипшейся глины. Даже когда продавщица тщательно нарезала его на кусочки, ни одна крошка из него не падала. Он был практически несъедобный… Но при всём этом он помог ленинградцам выстоять, спасти много жизней. На всю нашу семью из шести человек, вместе с новорождённой сестричкой, его выдавалось 750 г. Может, нескромно об этом говорить, но ни единого раза я не ущипнул даже малюсенького кусочка от этой жалкой пайки.
Как мы ели этот хлеб – целый психологический сюжет. Только он уж очень трагичен. До сих пор помню, что каждый ел свой кусочек хлеба по-своему. Я лично был не в состоянии удержаться и проглатывал хлеб практически сразу. А затем только пил горячую воду. Самый младший, Гена, отщипывал по малюсенькому кусочку и запивал его глотком воды. Но после этой еды все в равной степени оставались такими же голодными, как и были до неё, только булькала в желудке горячая вода».
По воспоминаниям блокадников, героизм жителей Ленинграда был частью только официальных речей и газетных полос. Многие считают, что лучше всего о героизме ленинградцев сказала поэтесса Ольга Бергольц:
«Я никогда героем не была.
Не жаждала ни славы, ни награды.
Дыша одним дыханьем с Ленинградом,
я не геройствовала, а жила».
Многие дети-блокадники, ставшие уже взрослыми, героическим называли поведение своих старших родственников. «Хлеб принесла героическая Марианна, она отстояла в очереди за хлебом с 23 : 00 до 4:00». Конечно, для малышей люди, приносившие в дом блокадный хлеб или другую еду, были настоящими героями.
Вспоминает Валентина А., которой во время блокады исполнилось 6 лет : «Мы выжили благодаря маме – она всегда пыталась что-то где-то достать и заработать. Она трудилась больше 8 ч. После работы шла в столовую и мыла кастрюли. Ей не платили, только разрешали собирать корочки подгоревшей каши со дна кастрюль. Она приносила их мне домой в маленькой стеклянной баночке. И спрашивала меня, не хочу ли я их разогреть. Я никогда не выдерживала и съедала холодными – за секунды».
