Жанна Сухина
«Невыдуманные рассказы» по нравственному воспитанию дошкольников
▼ Скачать + Заказать документы
Кирюшины неприятности.
Все началось с того, что ему понадобилась коробочка. Самая обыкновенная, маленькая коробочка, чтобы сложить в нее свои сокровища. Мама сказала:
— Подожди, мне некогда.
Хорошо сказать — подожди. А если ждать очень трудно: игра ждет! И решил Кирюша поискать сам. И надо же было такому случиться — рассыпал мамину пудру! Знал же, что коробка занята, а все же решил заглянуть в нее. Целый взрыв белой ароматной пыли взвился в воздух и. в этот момент в комнату вошла мама.
— Ведь сказала же — подожди! Вечно сует свой нос куда не следует!
Публикация «„Невыдуманные рассказы“ по нравственному воспитанию дошкольников» размещена в разделах
Мама сердилась, а сын, желая загладить вину, крутился возле нее на кухне. Он помогал ей убирать со стола, мыть посуду. Ему всегда было приятно, когда называли его «маминым помощником».
Но и здесь Кирюшу подстерегала неприятность. Из его рук выскользнул стакан и вдребезги разбился.
— Вот так помощник! — сокрушенно сказала мама. И хотя она не ругала сына (с каждым такое может случиться, все равно Кирюша был расстроен : разбил любимый папин стакан!
Во дворе также произошло недоразумение. Драчун Валерка обидел Свету, что живет по соседству с Кирюшей. И разве можно терпеть такую несправедливость? Как не заступиться за обиженную? «Девочек обижать стыдно, надо заступаться за них. Какой уважающий себя мужчина не защитит слабого!» — так всегда говорят Кирюше папа и мама.
Кирюша петухом налетел на обидчика. Тумаки градом сыпались на Валерку. И хотя защитник был меньше обидчика, шквал гнева был так внезапен, что Валерка взмолился о пощаде, призывая на помощь маму.
Мгновенно, словно на экране телевизора, появилась в окне Валеркина мать. И сразу же понеслись решительные команды:
— Сейчас же оставь Валеру! Ты смотри у меня! Вот спущусь во двор, да всыплю как следует. Так и знай — сегодня же приду к твоей маме и все расскажу.
Защитник вынужден был отступить и ретироваться домой. Угроза Валеркиной мамы не давала покоя Кирюше. Он прислушивался к каждому звонку, думая, что вот-вот появится она.
— Сегодня мы идем в гости к тете Вере, — неожиданно объявила мама.
Это было как нельзя кстати: наконец-то кончатся неприятности этого дня! Все уйдем, и тогда пусть приходят жаловаться кому угодно.
Правда, Кирилл не любил ходить к тете Вере в гости: там все «нельзя», «не трогай», «не бери», «посиди спокойно». Но все же это лучше, чем оставаться дома и самому ожидать в гости маму Валеры.
Как ни старался Кирюша вести себя у тети Веры «прилично» (как предупреждала мама, ему пришлось пережить еще одну неприятность.
К чаю подали торт, и Кирюша взял себе сразу два куска. Мама тут же незаметно переложила один кусок в пустую тарелку папы и сказала:
— Не жадничай. Ведь не съешь два куска!
— Как не съем, — сказал громко Кирюша, — видишь, какие малюсенькие кусочки! Дома ты режешь нормальной величины. А эти-то.
На обратном пути мама и папа отчитывали сына, называя его «жадным» и «невоспитанным», за которого поминутно приходится краснеть.
А разве он из жадности! Разве он хотел, чтобы за него краснели папа и мама? Ведь он так старался вести себя хорошо!
Наконец трудный день позади. Не спится Кирюше, он вздыхает и переворачивается с боку на бок.
Столько переживаний за один день! И если б он мог, то сказал бы нам, взрослым:
— Уважайте нас, маленьких, с нашими маленькими (для вас) и большими (для нас) неприятностями и переживаниями.
Если черное называют белым.
Ах ты мой чумазенький чертенок! Бандитская ты моя голова! Паршивец мой ненаглядный, — молодая мама крепко прижимает малыша, и вперемешку с поцелуями осыпает его этими ласкательными эпитетами. Ей кажется, что в них выражена особая острота ее чувств.
А трехлетний человечек, привыкнув к таким маминым излияниям, воспринимает и «чумазенького чертенка», и «бандитскую голову», и «пар-шивца» как похвалу, как поощрение, как знак любви. Да и как же иначе? Эти слова подкрепляются и тоном, и жестом, и поцелуем мамы, как что-то хорошее, очень приятное, ласковое.
. Звонок. На пороге папа. Расставив руки, он приглашает сына броситься ему навстречу. Малыша не надо упрашивать, в одно мгновение он у папы на руках. Гладит его лицо, теребит его волосы:
— Ах ты моя бандитская голова! Паршивец мой ненаглядный! — выпаливает любовно малыш.
Как можно сказать так папе? Как посмел? Разве учили этому? Взрослые- возмущены и растеряны. И тут же строго:
— Так нельзя говорить папе! Слышишь — нельзя!
А малыш, знай, свое повторяет, будто не слышит запрещенья. Но велика ли сила вразумлений, если примеры, подаваемые нами, им противоречат?
И как знать сколько пройдет времени, пока малыш начнет отличать черное от белого, если мы сами запутываем его сознание.
Что теперь придумает бабушка!
Если Анюта не слушалась, бабушка сразу же прибегала к верному средству: рассказывала назидательный случай, как одна девочка, которую тоже звали Анютой, не послушалась старших и что из этого вышло.
И так каждый раз.
— Не хочу кашу. Не люблю манную, — тянет девочка за столом.
И начинает бабушка:
— А вот у меня была знакомая девочка, ее тоже звали Анютой. Она никогда не ела манную кашу и так ослабла, что не смогла ходить. И тогда стали ее возить на тачке, хотя она уже была совсем большая.
У Анюты от удивления делаются большие глаза. Ей, конечно, не хочется, чтобы ее возили на тачке, и она вперемешку со слезами доедает ненавистную кашу.
В другой раз, когда внучка не хочет надевать теплое пальто, бабушка вновь рассказывает про свою знакомую девочку:
— Вот та Анюта тоже не хотела одеваться тепло, заболела и чуть не умерла.
И снова малышка беспрекословно подчиняется требованиям бабушки: ей совсем не хотелось заболеть, а тем более умереть.
Словом, каких только невзгод и ужасных несчастий не случалось с бабушкиной знакомой. И под трамвай попадала, когда убегала от старших, и в больнице лежала из-за того, что наелась конфет без спросу. Всего и не вспомнить. Главное же, что Анюта не хотела быть на месте той другой Анюты, и ей приходилось подчиняться.
Бабушка была довольна послушанием внучки. Ей было невдомек, что послушание, достигнутое таким способом, не может продолжаться-вечно, что подрастет человечек, и то, что ему было непонятно сегодня, завтра приобретет новый смысл.
Так оно и случилось.
«—Вот одна моя знакомая девочка, ее звали тоже Анютой», — говорит бабушка, — тоже не послушалась маму, ушла одна на улицу и тогда.
— Тогда она попала под трамвай! — подсказывает Анюта.
Теперь ее глаза не раскрываются широко от удивления. Теперь ее глаза насмешливо прищурены. Ей заранее известны все варианты злосчастных приключений незадачливой бабушкиной знакомой. А главное Анюте ясно, что выдуманная Анюта и она сама ничего не имеют общего.
— Да, попала под трамвай. Оказывается, знаешь, а не слушаешься? — спохватывается бабушка.
— А я не попаду под трамвай! — с издевкой в голосе заявляет внучка. — Та Анюта глупенькая была и еще в детский сад, наверное, не ходила. А нас в детском саду учили, как надо дорогу переходить. Вот.
И так каждый раз: «Та Анюта глупая была».
Что теперь придумать бабушке, чтобы заставить внучку слушаться?
«Лучше сама съем!»
Галя ест апельсин через силу. Когда остаются всего две дольки, мать предлагает:
—Не ешь, если не хочешь. Лучше отдай бабушке, пусть она доест.
— А-а-а, ишь ты какая. Я лучше сама съем!
И ест. Морщится, но ест. Лишь бы не дать другому,
— Ну вот и хорошо, что сама съела. Умница! —хвалит мама дочь.
«Люди с находки разживаются!»
Нашла Тома пуговицу белую с голубой каемкой. Хотела бросить, но, подумав, положила в карман: может быть пригодится.
Девочка-школьница что-то ищет возле Томы, заглядывает под скамейку.
— Не видала ли пуговицу белую с голубой каемкой? — спрашивает Тому.
— Видала, — отвечает девочка, — вот она!
Школьница рада, но Тома и не думает возвратить ей свою находку:
— Может быть это не твоя пуговица — откуда я знаю! — отговаривается Тома.
— Как не моя! Вот четыре пришиты, а пятой, видишь, нет? Потеряла.
— Все равно не отдам. Раз я нашла — теперь это мое! — убежденно говорит Тома. Ей не понять, почему найденную вещь надо вернуть хозяину: мама никогда не возвращает, говорит: «Люди с находки разживаются!».
Слезинка для мамы
Они оба бежали, держась за руки, и. упали.
В одно мгновение Лешина мама возле сына. Подняла, поставила его на ноги, отряхнула костюм, затем последовали непременные в таких случаях поцелуи и расспросы :
— Бедный мой, где ушиб? Ну как же ты так? Больно?
«Бедный» морщится, преисполнившись жалостью к себе, трет колено и. раздается запоздалый рев. Без слез, а так, скорее для подтверждения маминых слов.
Наташина мама реагирует совсем по-иному:
— Вставай, Наташенька, вставай сама! — говорит она, будто ничего не случилось. Девочка смотрит на маму, а затем на Лешу, возле которого хлопочет его мама. Наташа медлит, не встает, а на лице вопрос: встать или заплакать, как Леша?
— Ну, вставай, вставай, ведь совсем не больно. Ты ведь уже большая. Из-за таких пустяков большим детям, как ты, плакать не полагается.
Трехлетняя кроха от маминых слов и впрямь чувствует себя большой, подымается с земли и подходит к маме. Она сочувственно смотрит на плачущего своего приятеля, подсаживается перед ним на корточки, гладит по щеке, стараясь его утешить.
Но Леше вовсе не до Наташи, он растворился в маминых поцелуях и «гудит», стараясь выжать из себя хотя бы одну слезинку для мамы. Он совсем не чувствовал себя большим.
Лишь бы съела «лишний кусочек»
Редко кто из маленьких зрителей не заглянет в театральный буфет. В перерыве между действиями спектакля большинство устремляется туда. И черствый коржик; и вчерашнее пирожное, и даже обыкновенный леденец съедаются с особым смаком. Не побывать в буфете — все равно, что не досмотреть пьесу до конца!
Когда мама с Ритой приходят в детский театр, то еще до начала спектакля непременно заглядывают в буфет.
— Пока здесь мало народу, выбирай что хочешь— предлагает мама дочери, приподняв ее к витрине. Но той пока еще ничего не хочется, ведь только позавтракали дома! Опять мама пичкает ее бутербродами, или еще чем-то другим, но обязательно «существенным». Вот разве мороженое или вода с сиропом, это то, против чего устоять трудно.
— Ну что ж, мороженое тоже питательно и полезно, — вздыхает мама и покупает ей двойную порцию.
В первый же перерыв мама вместе с дочерью вновь отправляются в буфет и становятся в длинный хвост очереди. Их очередь доходит лишь тогда, когда звонок оповещает о начале второго действия.
Рита волнуется, боится опоздать, неистово тянет маму за руку. Наконец, мама, нагруженная яствами, которыми она надеется «подкормить» свое чадо хотя бы во время спектакля, устремляется вслед за дочерью. Гулко протопав каблуками, они входят в зрительный зал. А там уже погашен свет и поднят занавес.
— Вот говорила, что опоздаем! — нервничает девочка и ее носик собирается в мелкую сборку: вот-вот заплачет.
После ослепительного света здесь, в темноте, они с трудом отыскивают свой ряд. И как бы ни старались не шуметь, головы зрителей поворачиваются к ним:
Тише! Тише, пожалуйста!
Наконец Рита на своем месте. А вслед за ней протискивается и мама, загораживая собою маленьким зрителям чуть ли не полсцены. Среди напряженной тишины хлопанье маминого кресла звучит как пушечный выстрел. Все оглядываются, а кто-то шикает.
Но Рита этого уже не замечает: события на ’сцене всецело завладели ее вниманием. Пользуясь случаем, мама незаметно для девочки всовывает ей в рот апельсин по дольке, а затем пирожное. Раскисший от тепла крем течет по губам и подбородку девочки, сползает на воротник. Мама ловко промокает крем платком: не беда, зато все съедено! А Рита раздраженно отмахивается от маминого усердия:
— Ну не мешай!
— Ты смотри на сцену, а на меня не обращай внимания, — шепчет мама и еще долго шелестит конфетными обертками, цокает замком сумочки. Что ей до того, что они кому-то мешают! Зато ребенок съел «лишний кусочек».
У дверей
Пожилой мужчина с палочкой направляется к дверям магазина. У самого входа мальчик лет семи отталкивает его и ныряет в дверь. Упруго, как маятник, дверь раскачивается из стороны в сторону. Мужчина, приостановившись, ждет, когда, наконец, можно завладеть входом в магазин.
— Ну что же вы, долго раздумывать будете? — с негодованием говорит мама того самого мальчика, который только что штурмовал вход. — Не видите разве, что мой ребенок потеряться может!
— Пожалуйста, я могу вас пропустить вперед, — вежливо говорит старик, давая дорогу молодой женщине. Та бросается в магазин, забыв придержать упругую дверь.
И снова пожилой мужчина ждет, когда, наконец, можно будет войти в магазин.
«Природу любит»
— Наша Лидочка неравнодушна ко всему красивому, — говорит мама шестилетней девочки. Когда выезжаем за город, восторгу нет границ, ее радуют и мухомор с яркой шапкой, и полевые цветы, и всякая живность вроде лягушек, жуков, муравьев. К моменту возвращения домой- у Лидочки уже заготовлены целые охапки цветов, веток! В доме даже ваз не хватает, чтобы все это поставить в воду. Приходится половину выбрасывать! И жуков разных с собой захватит—в банку посадит, наблюдать будет. А каких только у нее нет коллекций из бабочек и жуков! Природу очень любит.
