Диляра Беляева
«Кони». Сценарий по одноименному произведению Р. Погодина для учащихся 8–11 классов
▼ Скачать + Заказать документы
Возраст: 8–11 класс Участники: 9–15 человек
Действующие лица:
Дед Савельев
Бабка Вера
Сенька
Тамарка Пучкова
Солдат
Жители деревни
Актер: Дед Савельев еще в первую военную весну назначил поле для пахоты — широкий клин между холмов, возле озера. (Надевает дедовский жилет)
Темочки:
- Лошади. Литература и стихи для детей о лошадях
- Лошадь, жеребенок, конь
- Средняя школа, 8 класс
- Старшая школа 11 класс
- Старшая школа. 10-11 класс
- Школа. Материалы для школьных педагогов
- Темочки
Дед Савельев: Эту землю пашите. Эта земля устойчивая. За всю мою жизнь этот клин никогда не давал пропуску. В засуху здесь вода не иссыхает — здесь ключи бьют. В дожди с этой земли излишек воды стечет, потому что поле наклонное к озеру. И солнце его хорошо обогревает благодаря наклону. И ветер его обходит — оно холмом загорожено.
1-ая: Жительница Деревни: С этого клина прожили вторую зиму под немцем.
2-ая: Долгой была та зима. Вьюжной была и отчаянной.
3-я: В малую деревню вести с фронта не попадают. А если и достигнут какие, то немцы изукрасят их на свой лад — худо.
4-ая: Худо, когда печь не топлена.
1-ая: Худо, когда есть нечего, ребят накормить нечем.
2-ая: Худо совсем, когда неизвестность.
5-ая: Но не верит сердце в погибель. Даже в самой слабой груди торопит время к победному часу.
1-ая: Весна пришла ранняя. Услыхав ее, снарядились женщины пахать.
2-ая: Четверо тянут, пятая плуг ведет. А другие отдыхают. Пашут по очереди, чтобы не надорваться.
4-ая: Семена собрали по горстке, кто сколько сберег.
Сенька (выбегает): Сенька тоже в упряжку стал — пришел со своей лямкой в помощь. Тянет — в голове от натуги звон, в глазах круги красные.
5-ая: Ай да конь! Ну жеребец!
3-я: Не ярись, не лютуй — все поле потопчешь.
1-ая: Ишь в тебе силы сколь — аж земля трещит.
Сенька: На эти насмешки Сенька внимания не обращает. Пусть посмеются для пользы дела.
От земли пар идет. И от пахарей пар. Небо мотнулось куда-то вбок. Земля из-под ног выскользнула. Падает Сенька носом в борозду.
4-ая: Уже вспахали больше половины, когда наткнулись на бомбу.
2-ая: Пошли к деду.
3-я: Жалко им работы, жалко потраченной силы, а ничего не поделаешь
5-ая: Шевельнешь бомбу — и вырастут вместо хлеба сироты.
Дед Савельев: Дед долго сидел, глядя в окно на весну, которая — и не заметишь — обернется каленым летом.
— Нужно дальше пахать, — С этого поля вы сыты будете. С другого не наверняка. Кабы тех полей много, как раньше: на одном посохнет — на другом уродится, на одном погниет — на другом выстоит. А здесь одно, да зато верное.
Сенька: Дед, бомба на нем. Ты, может, не понял иль недослышал?
Дед Савельев: С бомбой я слажу. Кабы знать, куда ее стукнуть, тогда бы мне и совсем просто. На один миг делов.
5-ая жительница деревни (Надевая Бабкин платок): Бабка Вера, самая старая в деревне старуха, которая, как говорили, когда-то давно оседлала чёрта и с тех пор на нем верхом ездит, иначе как объяснишь такую прыть в ее древнем возрасте, растолкала женщин, стала перед стариком подбоченясь:
(деду)Ты что же, сивый пень, не знаешь? Сколько раз на войне воевал и не знаешь?
Дед Савельев: Не шуми, Вера. Система на всякой войне разная. Ты, если что, кошку мою, Марту, к себе забери.
(бабам) Вы завтра утром в поле не приходите. Сидите дома. (Бабке Вере)Ты, Вера, тоже дома побудь. Не вздумай. В таком деле одному надо.
Бабка Вера: Молод еще мной командовать!
Дед Савельев: Дед вздохнул, отвернулся к окну. Он в небо глядел, на журавлиный пролетающий клин.
Бабка Вера: Кис-кис. — прошептала бабка. Кошка Марта прыгнула к ней на руки. — Пойдем, — сказала ей бабка ласково, — у меня побудешь.
4-ая: Женщины ушли тихо. Бабка, шаркая по полу залатанными кирзовыми сапогами, унесла кошку.
Сенька: Сенька остался — забился на печи за стариков полушубок.
3-ая: Старик у окна сидел.
1-ая: Закатное небо разукрасило его голову в огненный цвет.
Сенька: Проснулся Сенька от старикова шага. Старик оглядывал заступ и что-то ворчал про себя не сердито, но строго.
Сенька решил: «Топора не берет, значит, отдумал тюкать бомбу по рыльцу». Внезапный крепкий сон настиг его в конце этой мысли, оттого опоздал Сенька в поле. А когда пришел и затаился в овраге, по которому вдоль поля бежал ручей, услышал: ударяет дед обухом топора по бомбе. Бомба гудит жестко, как наковальня, — звук ударов словно отскакивает от нее.
(деду) Взял топор все-таки!
3-я: Когда в овраг пришли женщины, не утерпели, у старика уже был выкопан вдоль бомбы окопчик — узкая щель. Теперь он копал ступеньки — в эту щель плавный сход. А когда выкопал, спустился туда и осторожно скатил бомбу себе на плечо.
2-ая: Женщины в овраге замерли. Куда старому такую тяжесть?
1-ая: Но, видать, имеется в человеке, хоть стар он и немощен, такая способность, которая помогает ему всю силу, оставшуюся для жизни, израсходовать в короткое время.
Дед Савельев: Дед полез по ступенькам наверх. Взойдет на одну ступеньку, поотдышится. Выше вздымается. Упирается рукой в край щели, чтобы вес бомбы давил не только на ноги ему. А когда выбрался из земли, направился по борозде к озеру.
4-ая: Мелко идет — некрепко. Рубаха на нем чистая. Белые волосы расчесаны гребнем.
Бабка Вера: Женщины поднялись из оврага. Бабка Вера впереди всех. Без платка.
Сенька: Сенькина боязнь отступила перед медленным дедовым шагом, перед его согнутой спиной, которая сгибалась все ниже. Сенька пополз по оврагу за дедом вслед.
1-ая: Шея у деда набухла. Колени подламывались.
2-ая: До озера он дошел все-таки. Стал на край обрыва. Бомбу свалил с плеча в воду и повалился сам.
Бабка Вера: Бомба рванула. Крутой берег двинулся в озеро вместе с упавшим дедом.
3-я: Когда женщины подбежали, на место обрыва образовалась песчаная пологая осыпь.
1-ая: Внизу, у самой воды, лежал дед, припорошенный белым песком.
Дед Савельев: Дед еще жил.
Бабка Вера: Он был нераненый. Только оглохший и неподвижный.
1-ая: Женщины подняли его, отнесли на руках в избу. Там он потихоньку пришел в себя.
2-ая: Ребятишки деревенские во главе с Сенькой каждый день приходили к нему, играли возле него или просто сидели.
Бабка Вера: Фронт сквозь деревню прошел, опалил ее, но не сильно — дожил дед до нашего войска.
Сенька: Сеньку нарядили кур пасти, потому проглядел он дедову кончину.
Тамарка Пучкова: Тамарка Пучкова, после Сеньки самая старшая сидела в тот день в стариковской избе во главе ребятишек.
Дед Савельев: Дед подозвал ее и велел:
(Тамарке) Ты иди, Тамарка, уводи детей. Мне сейчас одному нужно побыть. Сейчас мое время дорогое. Мне нужно людям обиды простить и самому попросить прощения у них. У всех. И у тех, что померли, и у тех, что живут. Иди, Тамарка, иди. Я сейчас буду с собой разговаривать.
Сенька: Когда Сенька узнал, что старик помер, он упал на траву и заплакал. Ушли из его головы все мысли, все обиды и радости — все ушло, кроме короткого слова — дед.
1-ая: Четыре солдата — четыре обозных тыловика, пожилые и морщинистые, внесли дедов гроб на высокий холм. На этом месте был древний погост. Еще сохранились здесь древние каменные кресты, источенные дождями, стужей и ветром. Немцы рядом с каменными крестами устроили свое кладбище — ровное, по шнуру.
Бабка Вера: Женщины придумали положить деда там же, на самой вершине бугра, чтобы видны были ему и немецкое скучное кладбище, и вся окрестная даль: и поля, и леса, и озера, и деревня Малявино, и другие деревни, тоже не чужие ему, и белые от пыли дороги, исхоженные медленным дедовым шагом.
2-ая: Женщины хотели сохранить живую молву о нем, потому и выбрали древний высокий холм ему как бы памятником.
3-я: Солдаты снарядились дать над могилой залп из четырех боевых винтовок.
2-ая: Не нужно над ним шуметь, — сказала женщина-председатель.
Бабка Вера: Бабка Вера руки из-под платка выпростала. Вскинулись ее руки кверху, как комья земли от взрыва.
— Палите! — закричала она. — Небось солдат. Небось всю жизнь воевал. Палите!
1-ая: Солдаты выстрелили в синий вечерний воздух из своего оружия. И еще выстрелили. И так стреляли три раза. Потом ушли.
4-ая: Женщины тоже ушли. Покинули холм ребятишки, одетые во что попало, застиранное, перелатанное и не по росту.
Сенька: Сенька сидел согнувшись, уронив голову. В сером залатанном ватнике он был похож на свежую грудку земли, не проросшую травами.
Бабка Вера: Бабка Вера металась среди немецких могил черным факелом. Подходила к краю бугра, и все бормотала, и все выкрикивала, словно бранила за что-то старика Савельева, по ее мнению рано ушедшего, или, напротив, обещала в своей бесконечной старости прожить и его недожитое время.
4-ая: На следующий день солдаты-обозники укатили на рессорных телегах к фронту. Женщины заторопились свои дела делать. Ребятишки сели на теплом крыльце избы, в которой дед проживал, в которой сейчас было пусто, по-пустому светло и гулко и прибрано чисто.
2-ая: Фронт уже далеко отошел от деревни. Лишь иногда по ночам избы начинали дрожать. Ветер заносил в открытые окна неровный накатистый звук, будто рушилось что-то, будто бились боками сухие бревна и ухали, падая на землю.
1-ая: Все боевые войска давно прошли сквозь деревню, и обозы прошли, и санитарная часть. Дорога утихла.
Солдат: Шагал по этой дороге солдат, искал для себя ночлега. Шел он из госпиталя в свою дивизию, в стрелковую роту, где до ранения состоял пулеметчиком. Крыльцо, усаженное ребятишками, поманило его, повлекло. Подумал солдат: «Вот, однако, изба веселая. Остановлюсь тут, отдохну в житейской густой суматохе». Солдат вспомнил свою семью, где был он у матери седьмым, самым младшим сыном — последним.
(Детям) Привет, мелкота,
Сенька и Тамарка: Здрасте,
Солдат оглядывается.
Солдат: Чисто живете. Разрешите и мне пожить с вами до завтра.
Сенька: Мы в этой избе не живем. В ней дед Савельев жил, а теперь помер.
Солдат: Вот оно как, однако. Чего же вы тут, у пустой избы, делаете? Играете?
Сенька: Нет, Мы здесь просто сидим. Вы ступайте в какую-нибудь другую избу ночевать. Сейчас в избах просторно. Когда фронт проходил, в избах народ не помещался — на улице спали. А сейчас в избах места пустого много.
Солдат: Но солдату понравилась чистая комната, привлекла тишина и широкая лавка вдоль печки. «Что я, шуму не слышал и писку ребячьего. Зачем я буду кусок отрывать от голодных ртов? А мне самому поделиться нечем — полхлеба да полбанки консервов на всю дорогу до фронта. А еще идти вон сколько. Заночую в этой избе. Перина мне не понадобится, шинель постелю и шинелью укроюсь».
(Детям) Я здесь заночую, Сразу спать лягу. А вы не шумите, мне рано вставать, я в свою дивизию тороплюсь.
Солдат положил мешок в изголовье и завалился на ночлег. Помечтал немного о медицинской сестре Наташе, с которой познакомился в госпитале, которой пообещал письма отсылать каждый день, и заснул.
2-ая Жительница Деревни: Во сне он почувствовал, будто его трясут и толкают в спину.
Солдат: Что, в наступление? - Солдат принялся шарить вокруг, отыскивая винтовку, и проснулся совсем. Увидел себя в избе. Увидел окна с красной каймой от закатного солнца. А перед собой разглядел мальчишку в драном и не по росту ватнике.
Сенька: Ты что в сапогах завалился? На этой лавке дед помер, а ты даже сапоги не скинул.
Солдат: Солдат рассердился за прерванный сон, за то, что его такой молокосос уму учит.
— Да ты кто такой? Как пальну тебе по ушам!
Сенька: Не кричи. Я тоже кричать могу. Я здешний житель. Сенькой зовут. Днем я на коне работал. Сейчас его пасть погоню к озеру, на луговину.
4-ая Жительница Деревни: Мальчишка подошел к двери. Лицо его просветлело, он зачмокал тихо и ласково.
Солдат: Солдат тоже увидел привязанного к крыльцу коня. Был тот конь то ли больной, то ли совсем заморенный. Шкура на широкой кости висела как балахон. Голову конь положил на перила, чтобы шея у него отдыхала.
— Вот так конь! Таков конь на одёр да на мыло. Другой пользы от него никакой.
3-я Жительница Деревни: Мальчишка гладил коня по морде, совал ему в мягкие черные губы сбереженную корочку.
Сенька: Какой ни на есть — все конь. Жилы у него в ногах застуженные. Я его выхожу, к осени резвый будет. Нам его солдаты-обозники подарили. А ты, спать ляжешь, сапоги скинь. Нехорошо. Дом еще после деда не остыл, а ты в сапогах завалился.
Солдат: Солдат зубами заскрипел от досады.
— Подумаешь, дед! Сейчас маршалы гибнут и генералы. Солдаты-герои пачками в землю ложатся. Война! А вы тут со своим дедом.
3-я Жительница Деревни: Солдат лег на лавку к печке лицом и долго еще ворчал и выкрикивал про свои раны и страшные минуты, которые он претерпел на фронте.
5-ая: Потом солдат вспомнил свою мать. Была она уже старая непомерно. Еще до войны у нее было одиннадцать внуков от старших сынов.
Солдат: Бабка, однако всю эту ораву сейчас растит. Картошек варит не по одному чугуну. На такую гурьбу много еды нужно — сколько ртов! Ей бы отдохнуть, погреть ноги в тепле, да вот, видишь, какое дело — война. —
2-ая: Солдат заворочался, сел на лавке. Показалось ему, что изба не пустая, что движется в этой избе его мать в своих бесконечных хлопотах.
Солдат хотел сказать: «Тьфу ты!» — но поперхнулся. Потом прошел по избе, потрогал нехитрую утварь, стесненно и радостно ощущая, что сохранили тут для него нечто такое, о чем мог позабыть в спешке войны.
Солдат: — Ух ты, бедолаги мои. — И закричал: — Эй! — не умея позвать мальчишку, потому что всякие слова, которыми называют мальчишек солдаты, здесь не годились. — Эй, мужик на коне!
1-ая: Никто ему не ответил. Мальчишка уже ушел пасти коня к озеру и, наверно, сидел сейчас под березой, растапливая костерок.
Солдат: Взял солдат мешок, взял шинель. Вышел на улицу. Спустился к мальчишке на мокрый луг.
— Я к тебе ночевать пришел. Не прогонишь? Мне одному что-то холодно стало.
Сенька: Ложись, Сюда шинельку стели, здесь сухо. Тут я вчера землю костром прокалил.
Солдат: Отчего дед помер?
Сенька: От бомбы.
Солдат: Прямым попаданием или осколком?
Сенька: Все одно. Для тебя он чужой, а для нас — дедка.
Сенька сходил проведал коня. Потом подбросил в огонь хворосту и травы, чтобы отгонять комаров. Расстелил драный ватник возле солдатской шинели и прилег на него.
— Спи. Завтра спозаранок будить буду. Дел много. Я две картошины закопал под золу, утром съедим.
Солдат: Солдат уже подремал в избе, перебил сон на время и теперь не мог уснуть сразу. Глядел в небо, в ясные звезды, чистые, словно слезы.
Сенька: Сенька тоже не спал. Смотрел на теплый багрянец в небе, который будто стекал с холмов в озеро и остывал в его темной воде. Пришла ему в голову мысль, что дед и по сей день живет, только переселился на другое, более удобное для себя место, на высокий холм, откуда ему шире глядеть на свою землю.
3-я Жительница Деревни: Уснувший солдат бормотал во сне что-то любовное. С озера поднялся туман. Зыбкие тени шатались над лугом, сбивались в плотный табун.
5-ая Жительница Деревни: Мнилось Сеньке, что вокруг него пасется много коней — и гнедых, и буланых.
4-ая Жительница Деревни: И крепкие, статные кобылицы нежно ласкают своих жеребят.
Сенька: Дед. Дедка, у нас теперь кони есть.
Солдат: И солдат шевельнулся от этих слов, положил на мальчишку свою тяжелую теплую руку.
Диляра Беляева | Все публикации
