Светлана Курик
Тематические сказки, как средство развития детей дошкольного возраста
Тематические сказки как средство развития детей дошкольного возраста.
Сказки о животных
Сказки о животных считаются самыми древними произведениями сказочного эпоса. Относительно происхождения сказок о животных или животного эпоса существует несколько научных теорий. Они не только свидетельствуют о времени и возможных путях возникновения сказки, но и объясняют особенности фантастического вымысла в ней.
Публикация «Тематические сказки, как средство развития детей дошкольного возраста» размещена в разделах
Еще Я. Гримм (вторая четверть XIX в.) обратил внимание на анимизм как форму вымысла в сказках о животных.
Запомните: анимизм (лат. anima — душа) — это одушевление животных, растений, предметов, наделение их свойствами и качествами, присущими человеку.
Древний человек одушевлял природу, переносил на животных свои свойства, не видел различий между ними и собою. Видимо, это и способствовало появлению животного эпоса.
В сказке, выделившейся из животного эпоса, звери способны думать, говорить, разумно действовать. Сказка «Лиса и тетерев» представляет собой диалог между зверем и птицей. В сказке «Овца, лиса и волк» герои жалуются друг другу на тяжкое житье, пытаются обхитрить друг друга, но хитрость удается только лисе. Звери выполняют работу, свойственную человеку, например: строят избы («Лиса, заяц и петух», устраивают свою жизнь («Кот и лиса»).
Сказке о животных свойственна и такая форма вымысла, как тотемизм.
Запомните: тотемизм (англ. totem) — обожествление животных, восприятие животного как объекта религиозного почитания.
У человека сложился культ животного, произошло его обожествление. Он долгое время воспринимал животное как родоначальника, которого нельзя было убивать, мясо его употреблять в пищу.
По мере накопления познаний и утраты мифологических представлений о мире человек переставал воспринимать животное как себе подобное и богоносное. Тогда появились другие произведения, где на смену животному-божеству и герою пришло животное-антигерой, над которым человек смеется, которое потеряло свое прежнее могущество и стало выглядеть юмористически.
Большинство сказок о животных, дошедших до нас, — это произведения, где произошла утрата прежнего культового значения животного («Вершки и корешки», «Маша и медведь», «Лисичка- сестричка и волк»).
Исследователи делят сказки о животных на комические («Вершки и корешки») и моралистические («Кот, петух и лиса» — сказка о верной дружбе, благодаря которой кочеток был избавлен от верной смерти).
Среди сказок о животных есть особая группа так называемых кумулятивных (от лат. cumulatio — собираю, накапливаю) сказок. Кумулятивный принцип их построения — это принцип нанизывания одного микросюжета на другой с некоторым расширением в одних случаях («Звери в яме») и почти дословным повторением в других («Репка», «Колобок», «Теремок», «Ледяная и лубяная избушка»).
Это продукт детства человечества. «Нанизывание есть не только художественный прием, но и форма мышления вообще». Об этом свидетельствует и Т. В. Зуева: «По-видимому, кумулятивные построения были первым этапом усложнения элементарных сюжетов, состоявших из одного мотива. Они возникли значительно раньше волшебной сказки и подтверждают глубокую древность животного эпоса».
В сказках о животных звери являются носителями одного признака, одной особенности характера: лиса хитра, медведь неуклюж, волк глуп. И при этом они многоплановы. «Животные не представляют в сказках лишь самих себя, за ними угадываются не звериные, а иные, людские отношения. Поэтому из всех сказок сказка о животных — самая условная».
Животное как герой встречается в разных видах сказок. Какие же из них следует относить к разряду сказок о животных? Е. А. Костюхин указывает на два видообразующих признака:
1) первостепенным объектом повествования в такой сказке является животное, растение, предмет, т. е. весь органический и неорганический мир, наделенный человеческими признаками;
2) принадлежность сказки к тому или иному виду во многом зависит от установки исполнителя, от того, какая проблема в сказке окажется на первом месте. Если бедный человек, действующий в среде животных, противопоставлен богатому, то сказка с таким сюжетом является бытовой.
Волшебные сказки
Одни из самых ярких сказок в мировом фольклоре, самые распространенные и широко известные, волшебные сказки до сих пор не имеют устоявшегося определения.
В. П. Аникин основным признаком волшебной сказки называет наличие чудесного действия. «Волшебная сказка изобилует чудесами. Здесь и страшные чудовища: Баба Яга, Кощей, Огненный змей; и чудесные предметы: ковер-самолет, шапка-невидимка, сапоги-скороходы; чудесные события: воскрешение из мертвых, обращение человека в зверя, птицу, в какой-нибудь предмет, путешествие в иное далекое царство. Чудесный вымысел лежит в основе этого вида сказки».
В. Я. Пропп ищет закономерности для выделения волшебной сказки в ее поэтике и считает, что «волшебные сказки характеризуются единообразием своей композиции. Именно это и служит их отличительным признаком».
В волшебной сказке выделяется несколько типов героев: положительные и отрицательные (герой и антигерой). Сказка всегда проводит резкую грань между ними: мачеха и падчерица, ведьма и белая уточка. В их противостоянии — смысл сказки. Кроме того, выделяются «высокий» и «низкий» герои. Первый — Иван-царевич, родовитый и красивый. Второй — Иван (Емеля) — дурак, крестьянский сын, замарашка, на печи сидит, мух ловит, в золе ковыряется. «Платьишко на нем худое, волосы дыбом», он наивный, бесхитростный, непрактичный, пассивный. Образ дурака намеренно снижен, чему способствует частое обращение к описанию его внешности. Подчеркнуто отсутствие у него элементарных представлений об этикете: он не умеет вести себя за столом, часто сморкается.
Иван-царевич ищет деятельности. Иван-дурак бежит от нее. Первый сам ввязывается в конфликт (сжигает кожу лягушки, заглядывает в чулан, второй инициативы не проявляет и в действие всегда вовлекается кем-то: на могилу отца ночью его посылают старшие братья («Сивка-Бурка», за водой — невестки («По щучьему велению»).
Но в развитии сюжета выясняется, что Иван-царевич — двуплановый герой.
В одной и той же сказке он может быть и несдержанным нарушителем запрета, и героем, ставшим на путь исправления тех бед, которые сам же и сотворил. В процессе преодоления испытаний, трудностей он действительно становится «высоким» героем, но теперь уже не по своему царственному положению, а по своим душевным помыслам и добрым делам.
Сказочный путь «низкого» героя связан с волшебными силами. Они действуют вместо него и последовательно ведут его к жизненным благам. Развитие сюжета в сказке с «низким» героем от него почти не зависит, а финал свидетельствует о том, что он умнее и удачливее других героев сказки.
Одним из первых логику развития сюжета сказки с «низким» героем объяснил Е. Мелетинский. Он видит в этом образе социально-бытовую основу и считает, что Иван-дурак выражает типичные черты своего класса — крестьянства: пассивность и отсталость в соединении с неизбывной мечтой о счастье, доброте, справедливости и лучшей жизни.
Сказка — оптимистическое по своему характеру произведение, в котором добро всегда побеждает зло. Она переполнена мечтой о лучшем будущем своих героев, которое в сказке связано с изменением социального статуса (бедняк становится богачом, крестьянский сын — царским зятем). Почему именно царским зятем? Царственность в сказке, по мнению Т. В. Зуевой, есть идеал личного благополучия человека. В этой концепции благополучия не было претензий на то, что выходец из народа станет царем.
Исследователи, говоря о фантастическом в волшебной сказке, указывая на ее прочную связь с мифом, находя в ней отголоски древних, теперь уже непонятных без специальных и глубоких комментариев корней человеческого мироустройства, тем не менее подчеркивают в ней те проблемы, которые всегда могут быть современными и актуальными для человека. Это проблемы нравственного звучания, такие, как «Что есть красота?» («Царевна-лягушка», «Делает ли богатство человека счастливым?» («Волшебное кольцо», «Какова цена торжества зла над добром?» («Морозко») и др.
Поэтика волшебной сказки полно исследована В. Я. Проппом. Ее основные особенности связаны с композицией, где показательными для этого вида сказок являются такие функции, как функция временной отлучки героя, запрет, нарушение запрета, испытание. Они взаимосвязаны и играют большую роль в развитии действия сказки.
Этому виду сказок присущи постоянные герои: Баба Яга, Кощей Бессмертный, волшебный конь. Образ Бабы Яги меняется в зависимости от тех функций, которые возложены на нее: Яга-дарительница («Василиса Прекрасная», Яга-охитительница («Баба Яга», Яга-воительница («Яга и Заморышек»).
Но какие бы формы ни принимал этот образ, из сказки в сказку переходят постоянные словесные характеристики этого персонажа. Баба Яга — костяная нога ездит в ступе, «пестом погоняет, помелом след заметает». Появившись и обнюхав все вокруг, кричит: «Фу-фу! Русским духом пахнет! Кто здесь?» Чаще всего она живет в избушке. В глубине леса «стояла избушка бабы-яги: забор вокруг избы из человечьих костей, на заборах торчат черепа людские с глазами; вместо дверей у ворот — ноги человечьи, вместо запоров — руки, вместо замка — рот с острыми зубами» («Василиса Прекрасная»). Герои, появляющиеся перед избушкой, часто каменеют от ужаса и мысленно расстаются с жизнью. Одна из самых важных функций Бабы Яги — испытать пришедших к ней. Но иногда Баба Яга благосклонна к герою и без испытаний одаривает его или позволяет обмануть ее.
Баба Яга — это метафора ужаса, злых и черных дел; этот же смысл вкладывается сейчас и в образ Кощея Бессмертного.
Сказка как жанр не знает описаний, не изображает состояние героя, казалось бы, не обращает внимания на его чувства. Ей важна динамика: «пришло время — заболел старик и помер». Но по тому, как действует герой, часто можно понять, что творится в его душе. Когда стрелец-молодец стремительно собирается в путь, «захватив сонную Василису-царевну», его напор, его энергия свидетельствуют о том, как ждет стрелец царской милости, как хочет отличиться, как хочет увериться в том, что не зря нарушил запрет коня и поднял перо жар-птицы («Жар-птица и Василиса-царевна»).
Таким образом, волшебная сказка — это не только магические предметы и действия, это, прежде всего, магия слова.
Бытовые и авантюрные сказки
Эти виды сказок не имеют четкого терминологического определения. Одни фольклористы называют их бытовыми и отделяют от других видов сказок (Э. В. Померанцева, В. И. Чичеров, другие таких различий не делают и, соединяя бытовые и авантюрные сказки в одну группу, именуют их по-разному: бытовыми, новеллистическими, реалистическими (В. П. Аникин, В. Я. Пропп).
В читательской практике их удобнее различать. У них разные предметы изображения, хотя сходная тематика : и бытовые, и авантюрные сказки обращаются к реалиям человеческой жизни, ситуациям и положениям реального мира.
Героями бытовых сказок являются чиновники, церковнослужители, судьи, наделенные всяческими пороками: глупостью, жадностью, безответственностью и т. д. Им противопоставлены умные, хитрые, сметливые, находчивые крестьяне, солдаты, выходцы из низов. Герои бытовых сказок — это герои-антагонисты. Победителем здесь, как правило, бывает тот, кто стоит на низкой ступени социальной лестницы. Бытовые сказки, по сути, являются социальной сатирой на неправедное судопроизводство, взяточничество, глупость и неприспособленность к жизни помещиков, фальшь церковнослужителей. Отличие их от других видов сказок определено В. Я. Проппом. Он указывает на отсутствие в сказках волшебных помощников и волшебных предметов, а также на иную природу сверхъестественного: «оно втянуто в орбиту обычной, будничной жизни и всегда окрашено комически».
Исследователи считают бытовые сказки сказками позднего происхождения, так как они лишены мифологической основы, в них запечатлено мировоззрение достаточно цивилизованного человека, который уже, например, не слепо верит в черта, а подсмеивается и над ним, и над верой в него.
Природа вымысла в бытовых сказках основана на алогизме действительного. Алогизм – отсутствие логики, последовательности. Алогизм проявляется даже в названии сказок : «Сказка о том, как поп теленка родил», «Барин-кузнец». Нонсенс, отсутствие здравого смысла — это строительный материал сюжета бытовых сказок.
По природе вымысла и поэтике бытовые сказки близки к авантюрным (авантюрно-новеллистическим). Но авантюрные сказки, являясь сатирическими по сути, не достигают социальных обобщений. Здесь высмеиваются не общественные, а общечеловеческие пороки.
Это сказки о строптивых и болтливых женах, неурядливых и ленивых хозяйках, о супружеской измене, дремучей человеческой глупости, беспредельной наивности и простоте. Эти сказки близки к новелле — краткому занимательному рассказу, сюжет которого взят из реальной жизни, но в то же время отличаются от нее несоответствием между реальной ситуацией и способом ее разрешения: мужик ищет утонувшую строптивую жену, идя вверх по течению реки, — она и мертвая, по его представлению, все наперекор делает.
Поэтика бытовых и авантюрных сказок имеет все признаки комического. В сказках утрированно изображается главная черта персонажа: барин платит за овцу невероятную цену, потому что, по словам мужика, она волков ест («Барин и мужик»); баба глупа настолько, что охотно верит в то, что «рыба в полях живет, а в водах зверь поселился» («Жена-доказчица»).
В сказке намеренно создаются нереальные ситуации с твердой установкой на веру в то, что они действительно были: цыган, сказавшись мастером косить траву, выпросил у попа за покос еду, питье, деньги, ничего не сделал и стал требовать прибавки, а не получив ее, крикнул: «Встань, трава, по-старому!» Поп, оставшись в дураках, себя же и обвинил: «Надо было дать прибавку!» («Поп и цыган»). Этим видам сказок свойственны игра слов, загадывание загадок («Солдатская загадка»). Иногда в сказках можно обнаружить элементы волшебства: шкура козла навек прирастает к надевшему ее попу, вздумавшему напугать мужика; неверная жена превращает мешающего ей мужа в черного кобеля и т. д.
Бытовые и авантюрные сказки лаконичны, здесь почти нет троекратных повторений, сюжет динамичен и занимателен.
Докучные сказки
Докучные сказки — это сказки с бесконечно повторяющимся содержанием.
Название сказок введено В. И. Далем, образовано от слова «докучать» — надоедать. Они могут быть прозаическими («Про белого бычка», «На колу мочало») и поэтическими:
Жили-были два солдата —
Вот и сказочка начата.
Жили-были два павлина —
Вот и сказки половина.
Жили-были два гуся —
Вот сказка вся.
Исследователи не проявляют особого интереса к докучным сказкам. Их роль в сказочном эпосе не столько эстетическая, сколько психологическая. С их помощью сказочник то разжигал интерес к слушанию сказок, то, наоборот, останавливал тех, кто был готов слушать их бесконечно.
Докучная сказка, как и другие виды сказок, имеет свою вторую жизнь в литературе (Л. Квитко «Сказка», М. Яснов «Чучело- Мяучело»).
Задания
1. Приведите примеры каждого вида сказок. Дайте обоснование выбору.
2. Подумайте над тем, что же является основой художественного вымысла в каждой из выбранных сказок.
Светлана Курик | Все публикации
