Татьяна Кирюшатова
Рассказ «Василиса»
- Ну и на кой ляд тебе жениться? – кричала на Сергея мать. - Глянь на других! Гуляют парни, о женитьбе не думают. А ему приспичило. В армию сперва сходи, отслужи! А уж там и поглядишь. А она пусть ждет! Не дождется, знать не твоя эта Василиска.
- Мать! – строго произнес Сергей. – Хватит уже. Свадьба – дело решенное!
- Решенное! – не унималась мать. – Да что ж ты сынок делаешь? Тебе гулять еще да гулять, а ты ярмо на шею вешаешь!
-Мам! – вдруг улыбнулся сын. – Люблю я её!
Ловко накинув на плечо пиджак, он поспешил из дому. Мать погрозила в окно кулаком:
- Сергей! Одумайся!
Публикация «Рассказ „Василиса“» размещена в разделах
- Люблю я её, мам! Люблю-ю-ю! – прозвучал звонким эхом его голос.
Он бежал за ней по цветущему лугу, срывая на ходу распустившиеся ромашки и васильки.
- Догоняй! – кричала она, звонко смеясь и смахивая с лица выскочившие из-под косынки пряди.
- А никуда ты от меня, Василиска, не денешься. – Сергей ловко ухватил её за руку и резко притянул к себе. Он целовал её глаза, щеки, губы. – Моя! Моя! Моя! – шептал он. – Родная. Любимая.
Они лежали на скошенной траве. Солнышко, лукаво выглядывающее из-за леса, отражалось в каждой капельке теплого, недавно-выпавшего дождика. Он прижимал её к себе. Голова шла кругом, то ли от наполняющего воздух аромата шалфея и мяты, то ли от счастья, переполняющего сердца.
- Василис. - нежно произнес он. – Родишь мне сына?
- Хоть троих! – засмеялась она. – Только сначала дочку!
- Чудо ты мое! – ласково произнес Сергей. – Настоящее чудо!
***
Василиса торопилась домой.
- Врут люди, врут. – крутилось у неё в голове. – Попутали что-то. Все перепутали, переиначили. Да такого ведь просто быть не может. Недавно же проводили. И что ж их молодых солдат прям сразу в огонь что ли? Да быть не может.
- Васенька! – заголосила сидевшая на завалинке свекровь. – Что ж это делается? Нету больше нашего Сереженьки. Нету моего сыночка. Немцы всё проклятущие.
Василиса выхватила из её рук мятый листок бумаги. Потемнело в глазах. Ноги сделались ватными. Она опустилась на завалинку рядом со свекровью.
- Вась! Может ошиблись они, а?
- Ошиблись! Ошиблись, мам! Конечно ошиблись. – произнесла Василиса, голосом полным отрешенности и боли.
Они долго сидели рядом. Солнышко пряталось за пригорком. А он стоял у неё перед глазами. Её Сергей. Красивый, веселый. Будто вчера все было: и захватившая их любовь, и поцелуи у речки, и рождение дочки. Будто вчера гуляли они всем селом, провожая его в армию.
- Эх! – улыбался он. – Ты, Василис, оглянуться не успеешь, как я вернусь. А про войну не слушай! Сплетни все это. Не будет никакой войны!
-Серёга! Кончай со своей ненаглядной прощаться. – торопили его друзья. – Прыгай на телегу. Одного тебя ждем!
А он не мог от неё оторваться. От её глаз, от её губ.
Друзья подхватили Сергея под руки и потащили к телеге. Он оглянулся и вдруг, собрав воедино всю свою недюжинную силу, рванул назад. По ступенькам вбежал в дом, обвел взглядом комнату, будто стараясь запомнить все именно так, как есть в данный момент. Подошел к детской кроватке, поцеловал спящую дочку:
- Храни тебя Бог, Марусенька. – прошептал, проведя рукой по розовой щечке.
- Эй, Серега! – раздавались на улице голоса товарищей. – Хватит чудить! Поехали.
- Вот теперь поехали! – громко произнес он, и резво сбежав по ступенькам вниз, запрыгнул на телегу.
Она смотрела вслед.
- Я вернусь! – еще долго звучал его голос. – Я вернусь!
И она ему верила.
***
- Ты терпи, дочка! – уговаривала Василису мать, провожая домой. – Ох и новость ты ж нам принесла сегодня! Ох и новость. Война она такая. Вон сколько похоронок в нашу деревню принесли. Не перечесть. Ты о Марусе думай. Сердце шибко не рви. Терпи, дочка. Вон говорят люди, что эт только начало. А что дальше будет, неизвестно.
Василиса молча слушала мать. Они шли по дороге среди полей, освещенной ярким августовским солнцем.
- Я мам, дальше сама. Не провожай.
- Ну, сама, так сама. – остановилась мать. – Иди с Богом. Только не кручинься, да не горюй, слышишь. Слезы не лей! Береги силы, береги.
- Хорошо, мам! Хорошо!
Василиса заспешила по пыльной дороге.
- Сердце шибко не рви! – стояло в ушах наставление матери.
А оно рвалось, это непослушное сердце, просто разрывалось на маленькие-маленькие кусочки. Комок горести, нарывавший где то глубоко-глубоко внутри, вдруг вырвался наружу нескончаемым потоком слез.
Мать долго смотрела ей вслед. Дождавшись, когда Василиса скроется из виду, упала на дорогу и громко зарыдала.
- Да за что ж это, Господи! – кричала она. – Да за что ж моим сынкам, да доченькам такие страдания? Да за что ж это, Господи?
День близился к закату. Еще один день проклятой войны.
